Эзоп был сочинителем басен. Существовал ли он на самом деле? Вопрос спорный. Принято считать, что все басенные рассказы, которые потом на разный лад пересказывались в течение многих веков, впервые были придуманы Эзопом: и про волка и ягненка, и про лису и виноград.

Вид его был такой: голова как котел, нос курносый, губы толстые, руки короткие, спина горбатая, брюхо выпученное. Зато был наделен даром слова, острым умом и искусством сочинять басни.

От речистого раба первый хозяин сразу поспешил отделаться, и работорговец отправил Эзопа с партией других рабов на рабский рынок на остров Самос. Разбирая тюки с грузом в дорогу, Эзоп просит товарищей: «Я здесь новый, слабый, так что дайте мне вон ту хлебную корзину» – и показывает на самую большую и тяжелую. Посмеялись над ним, но, само собой, дали. Однако на первом же привале, когда все поели хлеба, Эзопова корзина сразу стала легче, а у остальных рабов их мешки и ящики как были тяжелыми, такими и остались. Тут-то и поняли, что ум у урода не промах.

Позже, уже на рынке, среди покупателей оказался философ Ксанф. Увидел он трех рабов на «прилавке»: двое были физически сложены и безукоризнены, а третий – Эзоп. И спросил их Ксанф: «Что умеете делать?»
Первый сказал: «Все!», второй сказал: «Все!», а Эзоп ответил: «Ничего!»
– Как так?
– Да вот мои товарищи все уже умеют, мне ничего не оставили
– Хочешь, я куплю тебя?
– А тебе не все равно, чего я хочу? Купи меня в советники, тогда и спрашивай
– Ты всегда такой разговорчивый?
– За говорящих птиц дороже платят
– Да ты-то ведь не птица, а урод
– Бочки в погребе тоже уродливы, а вино в них на славу
Ксанф опешил и купил Эзопа себе в рабы.

Однажды, Ксанф решил устроить пир для своих учеников и послал Эзопа на рынок: «Купи нам всего самого лучшего, что есть на свете!». Гости пришли – Эзоп подает одни лишь языки: жареные, вареные, соленые. Ксанф недоволен: «Что это значит?» – «А разве язык не самое лучшее на свете? Языком люди договариваются, устанавливают законы, рассуждают о мудрых вещах – нет ничего лучше языка!» – «Ну так на завтра купи нам всего худшего, что есть на свете!» На следующий день Эзоп опять подает одни только языки: «Да что это значит!?» – «А разве язык не самое худшее на свете? Языком люди обманывают и оскорбляют друг друга, начинают споры, раздоры, войну – ничего нет хуже языка!» Рассердился Ксанф, но придраться не смог.

Отобедав надоевшими всем языками стали пить вино. Ксанф напился до беспамятства и стал говорить: «Человек все может сделать!» – «А море выпьешь?» – «Выпью!». Заключили пари. Утром Ксанф протрезвел и в похмелье пришел в ужас от предстоящего позора. Эзоп решил его успокоить: «Хочешь, помогу?» – «Помоги!» – «Когда выйдете с судьями и зрителями на берег моря, тогда ты скажи: море выпить я обещал, а рек, что в него впадают, не обещал; пускай сначала мой соперник завалит все реки, впадающие в море, тогда я его и выпью!» Ксанф так и сделал, и все только и дивились его мудрости.

Еще раз послал Ксанф Эзопа на рынок за покупками, и встретил Эзоп на улице градоначальника. «Куда идешь, Эзоп?» – «Не знаю!» – «Как это не знаешь? Говори!» – «Не знаю!». Градоначальник впал в бешенство от такой наглости: «В тюрьму упрямца!». Схватили Эзопа и повели в камеру, а он оборачивается и говорит: «Видишь, начальник, я тебе правду сказал: разве я знал, что в тюрьму иду?». Рассмеялся начальник и отпустил Эзопа.

А однажды, собрался Ксанф в баню и говорит Эзопу: «Ты ступай вперед и посмотри, много ли в бане народу?» Эзоп возвращается и говорит: «Только один человек». Ксанф обрадовался, идет и видит: в бане битком. «Что же ты мне наврал, собака?» – «Не соврал я тебе: лежал перед баней на дороге камень, все об него спотыкались, ругались и шли дальше, и только один нашелся, который как споткнулся, так тут же взял камень и отбросил с пути. Я и подумал, что народу-то тут много, а человек – один».

Позже, опять-таки благодаря смекалке, Эзоп освободился от рабства и получил свободу. Начал путешествовать, сочинял басни, побывал и у персидского царя, и у египетского фараона, и на пиру семи мудрецов.

А умер он в Дельфах. Посмотрел он, как живут дельфийцы, которые никак не работают, а живут за счет жертв, приносимых Аполлону всеми греками, и ему это очень не понравилось. (В храме Апполона в Дельфах находился Оракул – главная во всей Греции жрица-прорицательница, предсказывающая будущее).

Дельфийцы испугались, что он разнесет о них по свету дурную славу, и пошли на обман: подбросили ему в мешок золотую чашу из храма, а потом схватили, обвинили в краже и приговорили к смерти. Эзоп припал к алтарю Муз, но его оторвали и повели на казнь. И тогда он сказал: «Не к добру вы обидели Муз! Так же вот спасался однажды заяц от орла и попросил помощи у навозного жука. Посмеялся орел над таким заступником и растерзал зайца. Жук стал мстить: высмотрел орлиное гнездо, вытолкнул оттуда орлиные яйца, а сам улетел. Где ни вил орел гнездо, всюду жук разбивал его яйца; наконец положил их орел за пазуху к самому Зевсу. А жук скатал навозный ком, взлетел к Зевсу и тоже бросил его богу за пазуху; возмутился Зевс, вскочил, чтобы отряхнуться, и орлиные яйца опять упали и разбились. И пришлось Зевсу, чтобы не перевелся орлиный род, устроить так, чтобы орлы несли яйца в ту пору, когда жуки не летают. Не обижайте слабых, дельфийцы!». Но дельфийцы не послушались и сбросили Эзопа со скалы. Чуть позже Дельфы город настигла эпидемия чумы. Вот такие легенды ходят о рабе Эзопе.

Семь мудрецов – особо чтимые первые древнегреческие философы и политики VII–VI веков до н. э. Список семи мудрецов постоянно менялся. В классической версии Платона его составляли Фалес Милетский, Питтак Митиленский, Биант Приенский, Солон из Афин, Клеобул Линдийский, Мисон Хенейский и Хилон из Спарты.

Среди сочинений древнегреческого философа Плутарха есть история (легенда), которая называется «Пир семи мудрецов». В ней повествуется, как однажды Периандр, тиран Коринфа, созвал у себя всех мудрецов и ученых мужей пировать и вести беседы. Повод для «собрания» состоял в следующем. Цари Египта и Эфиопии спорили друг с другом за одну пограничную область, чтобы не воевать, они решили состязаться в мудрости, задавая загадки.

Египтянин задал девять вопросов: что всего старше? что всего прекрасней? что всего больше? что всего разумней? что всего неотъемлемей? что всего полезнее? что всего вреднее? что всего сильнее? и что всего легче?

Эфиопский царь ответил: «Старше всего время; прекраснее всего свет; больше всего мироздание; разумнее всего истина; неотъемлемей всего смерть; полезнее всего бог; вреднее всего демон; сильнее всего удача; легче всего сладость»

Периандр спросил у гостей: «Удачные ли это ответы?»
Мудрецы подумали и решили – не очень: «нельзя сказать, что время всего старше: ведь время есть и прошедшее, и настоящее, и будущее, причем будущее, несомненно, моложе настоящего. Нельзя сказать, что удача всего сильнее: ведь то, что крепко и сильно, не бывает так изменчиво. Нельзя далее сказать, что смерть всего неотъемлемей: в тех, кто жив, смерти нет».

«А как же ответить лучше?»
И Фалес Милетский ответил: «Старше всего – бог, ибо он вечен. Прекраснее всего – мир, ибо в нем все согласованно и стройно. Больше всего – пространство, ибо в нем мир, а в мире все остальное. Разумнее всего – время, ибо оно всему учит. Неотъемлемей всего – надежда, ибо она есть и у тех, у кого больше ничего нет. Полезнее всего – добродетель: с нею все на свете хорошо. Вреднее всего – порок: с ним все на свете плохо. Сильнее всего – неизбежность: она всем властвует. Легче всего – мера: без меры даже наслаждение бывает в тягость».

Ответы всем понравились; тогда Периандр попросил каждого ответить на три вопроса: каким должен быть дом? каким должен быть город? каким должен быть правитель?

На вопрос, какой дом – лучший, Солон ответил: «Тот, где добро приобретается без несправедливости, сохраняется без недоверчивости и тратится без раскаянья». Питтак ответил: «Где нет ни потребности в излишнем, ни нехватки в необходимом». Хилон ответил: «Где хозяин – как мудрый царь». Биант ответил: «Где хозяин ведет себя по Доброй воле точно так же, как вне дома – по воле закона». Клеобул ответил: «Где хозяина больше любят, чем боятся». А Фалес ответил: «Где хозяину не о чем заботиться».

И Периандр, послушав, сказал: «Видно, недаром говорят: кто-то Ликургу посоветовал устроить в Спарте народовластие, а Ликург ответил: „Сперва сумей устроить народовластие в собственном доме!“»

На вопрос, какой город – лучший, Солон ответил: «Тот, где обидчика требует к ответу не только обиженный, но и необиженный». Фалес ответил: «Где нет ни слишком бедных, ни слишком богатых». Анахарсис ответил: «Где лучшее воздается добродетели, худшее – пороку, а все остальное – поровну». Питтак ответил: «Где дурным людям нельзя править, а хорошим нельзя не править». Биант ответил: «Где закона боятся больше, чем правителя». Клеобул ответил: «Где порицания боятся больше, чем закона». А Хилон ответил: «Где больше слушают законы, чем ораторов».

И Периандр, послушав, сказал: «Видимо, значит это, что народовластие тем лучше, чем больше похоже оно на единовластие!»

Наконец, на вопрос, какой правитель – лучший, Фалес ответил: «Тот, который сможет дожить до старости и умереть своей смертью». Хилон ответил: «Тот, который думает не о смертном, а о бессмертном». Питтак ответил: «Тот, кто приучит подданных бояться не его, а за него». Анахарсис ответил: «Кто всех более разумен». Клеобул ответил: «Кто всех менее легковерен». Биант ответил: «Кто дает пример покорности законам». А Солон ответил: «Кто сам отречется от своего единовластия».

И Периандр, послушав, сказал: «Видимо, значит это, что и единовластие тем лучше, чем больше похожа на народовластие?»

«Мера — важнее всего!» — ответили ему мудрецы.